Ирина ткаченко режиссер монтажа

Абсолютна в своем реализме. Как выглядит и чем занимается гражданская жена Марка Дробота актриса театра Ирина Ткаченко

Первое, что приходит в голову при упоминании Ирины Ткаченко, ее фраза: «Я — абсолютный реалист». Глянув на то, как она работает, вы точно согласитесь со смелым заявлением. Все работы звезды достоверны и узнаваемы, создают ощущение присутствия в той или иной ситуации и знакомства с героиней.

Ткаченко Ирина Владимировна окончила Киевский национальный университет культуры и искусств в 2008 году, сразу пошла работать в киевское «Колесо» и «Вильна сцена», где применяла на практике полученные в университете навыки на протяжении семи лет. После ухода с первых рабочих мест ее приняли в престижный Киевский Молодой театр и «Золотые ворота».

Жена Марка Дробота никогда не играет располагающих к себе героинь. Она отлично справляется с ролями отрицательных персонажей, хотя многие актеры и актрисы утверждают, что играть таких персонажей очень сложно. По сути, героини должны вызывать у зрителя отвращение своей колкостью и нерасторопностью, но в исполнении Ирины это воспринимается иначе. Они вызывают желание подумать, проанализировать происходящую с барышней ситуацию.

Спектакль «Наташина мечта». Ирина в роли главной героини — Наташи

В спектакле «Наташина мечта» актриса играет роль детдомовской девчонки, которая влюбилась в интервьюера. Вместе с подружками они избивают его девушку, а после оказываются в суде.

Ирина Ткаченко настолько хорошо играет, что все действия, происходящие на сцене, понятны без слов. Она как будто поняла девчонку и ее невообразимую любовь к незнакомому ранее человеку и передала это жестами и эмоциями.

Музыкальное образование помогло Ирине в актерской деятельности

Музыкальное образование пригодилось Ирине, актриса с легкостью пропевает мелодии на сцене, уверенно разговаривает в микрофон, хорошая дикция заметна с первого слова. Героини, которых играет жена Марка Дробота, звучат по-особому. Например, Люська («Любовь людей») постоянно бубнит под нос, невнятно размышляет вслух. Зрителю непонятно, следует ли Ирина Ткаченко сценарию или мастерски импровизирует.

Удивительно, что даже когда она еле шевелит губами, смысл сказанного понятен издалека. Каждая роль Иры, несмотря на большой опыт в разных театрах и постановках, отличается натуральностью и оригинальностью. Люську она сыграла сдержанно, появлялось чувство, что та всю жизнь жила в ее теле. Рассказать историю трагической любви, не разговаривая, может лишь очень талантливый человек, такой, как Ирина Ткаченко.

Актриса уникальна своей способностью вызывать чувства у зрителей необычным способом. Она настолько обаятельна даже в странных и, казалось бы, непонятных сценах. В первую секунду Ирина вызывает смех в зале, а во вторую на лице каждого зрителя выступает слеза. Ни в одной сыгранной ей сцене нет приемов современности. Многие видят такой талантище в спектаклях Богомолова и кинокартинах Звягинцева.

Ирина Ткаченко в образе Тамары из спектакля «Гуппи» («Бракованные люди»)

В образе Томы Ирина Ткаченко элегантна и трогательна. Она прекрасно справилась с ролью испуганной неожиданными событиями девушки из деревушки. Тамара представляется маленьким незрелым человеком, скорее ребенком. Актриса Ирина Ткаченко — не знаменитость, которая шибко отталкивает всех поклонников. Она, скорее, соседка с лестничной площадки, та самая лучшая подруга, которая будет обсуждать проходящих мимо парней. А еще она срабатывается со всеми режиссерами, находит общий язык с другими актерами и актрисами.

Спектакль «Любовь людей» Стаса Жиркова

«Любовь людей» — один из украинских спектаклей, который желательно посмотреть каждому гражданину. Особенно, если вы хотите познакомиться с творчеством Ирины Ткаченко, ее бесспорным мастерством.

Во время генеральных репетиций перед премьерой спектакля «Любовь людей» режиссера Стаса Жиркова, жена Марка Дробота убедила всю команду в том, что создана для драматургии. Она уверенно, но не вызывающе материлась со сцены, выражая недовольство героини.

Личная жизнь необычной актрисы Ирины Ткаченко

Известно, что Ирина состоит в гражданском браке с известным, Заслуженным артистом Украины Марком Дроботом.

Супружеская пара не любит вдаваться в подробности, отвечая на вопросы в интервью, как связанные с их актерской деятельностью, так и с личной жизнью. И Ирина, и Марк имели опыт отношений в старшей школе, но довольно быстро расставались с возлюбленными.

В 2017 году невероятная Ирина Ткаченко и талантливый Марк Дробот выложили совместную фотографию в социальные сети. Хоть она и не была прокомментирована звездной парой, поклонникам нетрудно было догадаться о любовных отношениях.

Они познакомились на репетициях «Золотых ворот», когда узнали, что им предстоит работать вместе.

Недавнее заявление Марка Дробота

Несмотря на счастливые отношения с Ириной Ткаченко, через два года после знакомства он заявил, что любил и ненавидел, но теперь его душа пуста, в интервью для «Каравана историй». Однако его избранница никак не прокомментировала эти слова.

Источник

Пермский постановщик создает спектакль для тюменского театра

Постановщики из Перми создают спектакль в Тюменском драматическом театре, который этим летом приезжал на гастроли в Пермский Театр-Театр .
Пермский режиссер и хореограф Ирина Ткаченко , знакомая пермским зрителям по спектаклям «Сказка о царе Салтане», «Глаза голубой собаки», «Шинель», идущим в Театре-Театре, сейчас работает над созданием спектакля «Мертвые души».
«Спектакль фантасмагорийный, он построен на пластике, но в нем будет и вокал, и музыка, и драма — это такой синтетический театр, — рассказывает Ирина Ткаченко . — Главным образом поэмы для меня является дорога. Это та дорога, по которой Россия едет в бричке от гоголевских времен до наших дней. В спектакле путешествие начинается со старины и движется к сегодняшнему дню. По мере развития истории взрослеет и душа Чичикова».
Пьесу по мотивам поэмы Н.В. Гоголя написал молодой пермский драматург Илья Губин . В Пермском ТЮЗе уже идет спектакль «Мертвые души» по пьесе Ильи Губина , однако для тюменского театра был написан новый вариант пьесы с другим списком действующих лиц. В одной из центральных ролей предстанет директор тюменского театра Сергей Осинцев .
Музыку для спектакля создает московский композитор Ольга Шайдулина , которая знакома пермякам по спектаклю «Анна Каренина». В ближайшее время Ольга Шайдулина будет работать еще над одним спектаклем в Перми вместе с режиссером Романом Феодори .
Премьеры нового спектакля в Тюмени намечены на начало октября. В дальнейших планах театра – очередные гастроли на сцене Пермского академического Театра-Театра .
Ирина Ткаченко окончила балетмейстерский факультет Алтайского государственного института искусств и культуры (курс Е.Б. Овчаренко ). Была художественным руководителем и балетмейстером театра современного танца «Пространство любви» в Барнауле , главным балетмейстером Алтайского краевого театра драмы имени В.М. Шукшина и Пермского академического Театра-Театра . Спектакль «Сказка о царе Салтане», поставленный Ириной Ткаченко на сцене «Театра-Театра», в 2017 году стал лауреатом Национальной театральной премии «Арлекин».
Илья Губин окончил филологический факультет Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета . Работал помощником художественного руководителя Пермского ТЮЗа по литературной части, заведующим литературной частью Пермского академического Театра-Театра . Спектакли по пьесам Ильи Губина идут в театра Перми , Барнаула , Красноярска . Мюзикл «Карлик Нос», либретто для которого Илья Губин создал в соавторстве с Борисом Мильграмом , был номинирован в 2018 году на национальную театральную премию «Золотая маска» .
В 2018 году Ирина Ткаченко и Илья Губин уволились из Пермского академического Театра-Театра и занялись собственными творческими проектами в городах России .

Источник

Пермский ТЮЗ показал премьеру спектакля «Я вижу солнце»

Пермский спектакль с кавказским колоритом. Речь о пьесе «Я вижу солнце» по повести грузинского писателя Нодара Думбадзе. Это добрая человеческая история, в которой действую герои разных национальностей. Премьеру выпустили в театре юного зрителя. Постановка была готова еще в прошлом году, но из-за эпидемии показать зрителям ее удалось только сейчас.

Одно из горных сёл Грузии. Время действия — Великая Отечественная война. Привычная жизнь людей рушится. Мужчины уходят на фронт. Оставшимся в тылу предстоит голод и тяжелый труд. Многие семьи оплакивают убитых на поле боя, молодые женщины остаются вдовами. Таков исторический фон спектакля «Я вижу солнце» по повести Нодара Думбадзе. Масштаб событий, эмоции персонажей, национальный колорит подчеркивает музыка. Подбирая ее, постановщики обратились к творчеству известного грузинского композитора Гии Канчели.

Михаил Скоморохов, режиссер спектакля, худрук Пермского театра юного зрителя:

— Это гениальный композитор. К сожалению, умер в 2020 году. Но это потрясающий человек. Самое главное, он очень редко где поет, а в нашем спектакле его голос вы услышите.

Военные годы в пьесе показаны глазами двух подростков. Юноша и слепая от рождения девушка дружат, вместе переживают повседневные тяготы, помогают односельчанам. Эта история автобиографична. Нодар Думбадзе сам, будучи ребенком, пережил войну. Его родители были репрессированы в 30-е годы. И эта тема тоже отражена в его повести. Которая не только о несправедливости и потерях, но и о доброте, любви и надежде.

Михаил Скоморохов, режиссер спектакля, худрук Пермского театра юного зрителя:

— Сердечная история. Простая. Но очень важная. Неизъезженная на сцене эта вещь. Незаигранная.

Пластическим решением спектакля занималась пермский режиссер Ирина Ткаченко. Создавая хореографию, она отталкивалась в том числе и от своих впечатлений от Грузии, где побывала 2 года назад.

Ирина Ткаченко, режиссер-хореограф:

— А в принципе моя задача, как пластического режиссера, была – та война, которая идет за кадром должна висеть такой большой бедой над всеми этими людьми. Потому что все-таки в тылу основное место действия. Тыл. О войне только говорят. Но хотелось бы, чтоб она просачивалась в это действие. Поэтому это больше пластика, это больше ощущение, такой эмоциональный клубок.

Постановку «Я вижу солнце» Пермский ТЮЗ посвятил жителям нашего города, которые подобно героям Нодара Думбадзе также трудились в тылу и воевали на фронте.

Источник

1 ноября 2021

ВОЗМОЖНОСТЬ ПОДВЕСТИ ЧАСЫ

III Межнациональный театральный фестиваль «Сообщение»

Фестиваль национальных театров «Сообщение» проводится в Кудымкаре третий раз — казалось бы, небольшой срок. Но он уверенно обретает свое собственное лицо, и это касается не только фирменного коми-пермяцкого гостеприимства и уже традиционных капустников в конце каждого фестивального дня, но и формулирования темы (сейчас — «Время выбора»), тщательного отбора спектаклей с серьезной репутацией (программный директор Глеб Ситковский), расширения географии национальных коллективов. Но нынче вот не смогли приехать белорусы, что сделало портрет фестиваля неполным.

Сцена из спектакля «Зарни инь. Золотая баба».
Фото — архив фестиваля.

Программа открылась, совершенно справедливо, внеконкурсным спектаклем «Зарни инь. Золотая баба» (Коми-Пермяцкий национальный драматический театр) — эпической фреской по мотивам коми-пермяцкого фольклора: мощный визуальный заряд (художник Любовь Мелехина), своеобразие «языческой» хореографии (режиссер Ирина Ткаченко) и почти магическое звучание коми-пермяцкого языка. Последующие три конкурсных спектакля (из шести) тоже игрались на национальных языках (татарском и башкирском), вносящих особую подлинность в сложную структуру сценических построений.

Сцена из спектакля «Шобага (Жребий)».
Фото — архив фестиваля.

Буинский драматический театр (о нем недавно писала в «ПТЖ» Татьяна Тихоновец) собрал вербатимные монологи-истории из жизни деревенских бабушек и режиссер Тимур Кулов соединил их в спектакль «Шобага (Жребий)». Шесть старушек (играют молодые актрисы) собрались в доме своей умершей подруги, чтобы по обычаю просидеть с ней ночь перед похоронами. Очень узнаваемые в своих тяжелых пальто, шалях, валенках, они расположились на табуретках в пространстве черной сцены: спереди — бесконечный полосатый половик, сзади — лоскутная занавеска, за которой лежит покойница (художник Раиль Садриев, художник по костюмам Римма Кулова). Ночь проходит в воспоминаниях: молодость, любовь, труд. Каждая выходит на авансцену в луч света и молодеет на глазах, проживая за считанные минуты собственную жизнь. А из этих отдельных жизней складывается жизнь народа, страны, портрет времени. И жребий — шобага — у них общий. Каждой выпали нелегкие испытания: война, голод, потери, одиночество. И когда, казалось бы, уже ничего не осталось, они встряхивают головой: «Мы очень весело жили!» И запевают песню. Казавшиеся вначале одинаковыми, женщины вдруг оказываются совсем разными — одна веселая, другая саркастичная, третья восторженная и т. д. Они подсмеиваются друг над другом, исповедуются, выясняют отношения. Время от времени оживает старый приемник, внося толику абсурда в бытовую, казалось бы, историю. Но чем ближе к финалу, тем более небытовой становится атмосфера спектакля. И неожиданно выходит из-за занавески умершая подруга, чтобы присоединиться к сообществу. И тогда мы понимаем, что старушки уже ТАМ, за чертой. Им всем пора уходить, хотя одна еще продолжает цепляться за недошитое лоскутное одеяло (надо же что-то оставить после себя). Они снимают с себя тяжелые бренные одежды и налегке, медленно уходят куда-то туда, где открывается кусочек светлого рая для всех трудившихся и терпевших на этой земле. И умирать не страшно.

Сцена из спектакля «Кѳзге сере. (Королевство кривых)».
Фото — архив фестиваля.

Спектакль «Кѳзге сере. (Королевство кривых)» Альметьевского драматического театра (о нем «ПТЖ» писал подробно) режиссера и художника Антона Федорова во многом противоположен «Шобаге». Их объединяют размышления о советском прошлом нашей страны, которые неизбежно приводят к диалогу с настоящим. Авторы альметьевского спектакля отсылают зрителей в «Королевство кривых зеркал», где все наоборот (символом государства становится университет с усатым ректором). В этот искаженный мир попадает девушка Оля и тщетно пытается найти своего знакомого, а потом пропадает и сама. Для мира «зазеркалья» создан жесткий формальный образ: серая стена с огромной пастью и искривленные люди-животные (медведи, вороны, белки), которые протанцовывают свой странный обреченный танец. Сложная, диссонансная музыка В. Мартынова (оркестрик на сцене) подпитывает и во многом определяет этот образ. Мы знаем прекрасно, чем закончится путешествие героини, и потому сюжет превращается в череду встреч, лишенных всякой надежды. Это все более замедляет действие, заставляя его двигаться по кругу. В финале Оля исчезает в зубастой пасти, а по заднику ползут списки репрессированных. В этот момент у зрителя должно бы перехватить горло — а не перехватывает. Уж очень умозрительное получилось построение. Хотя не отпускает мысль: а может ли повториться сейчас эта история?

Сцена из спектакля «Амеля».
Фото — архив фестиваля.

Башкирский академический театр драмы им. М. Гафури тоже обращается к истории — в спектакле «Амеля» по роману Николая Крашенинникова (художественный руководитель постановки Айрат Абушахманов, режиссер по пластике Алина Мустаева, художник Екатерина Малинина), но это история более ранняя, дореволюционная. Амеля — башкирская девушка, воспитанная в русской культуре и вере. Но зов крови оказывается сильнее, и она возвращается в степи, желая разделить судьбу своего народа. В спектакле звучит аутентичная музыка на национальном инструменте, башкирское пение. Большое место занимает хореография — как национальная, так и классическая и современная. Роль Амели раскрывается Гульнарой Казабаевой в основном через профессионально исполненный хореографический рисунок. Так явлен ее внутренний мир, где сталкиваются две стихии — национальная (природная) и европейская (полученная от образования и воспитания). В спектакле трогательные интонации Амели и ее дядюшки перемежаются с суховато-повествовательными обертонами рассказчицы Анны Петровны, перебиваются торжественными вальсами, сопровождаются башкирскими мелодиями и уходят в эпическое звучание финала.

«Войцек» Бюхнера (Коми-Пермяцкий национальный драматический театр) играется на русском языке. Но в характере главного героя — каким его играет Виталий Вычигин — есть что-то неистребимо коми-пермяцкое. Закрытость, внешнее смирение, когда внутри двигаются какие-то жернова, а мозг и чувства кипят, медленное накопление ярости, вызревание решения у нас на глазах — взрыв, и снова отсутствие энергии, замирание. Он — маленький человек, не могущий ни осмыслить, ни выразить того, что с ним происходит. Войцек медленно пережевывает гороховую кашу, и мы физически ощущаем, как тяжело ее глотать. Он вообще до поры до времени очень послушен и терпелив, хотя живет каким-то предчувствием катастрофы. Мария и ребенок — единственное, что как-то подпитывает его веру в справедливость и разумность мира. Это его последний оплот. Но когда Мария ему изменяет, мир Войцека рушится. Режиссер Юлия Беляева и художник Любовь Мелехина создают на сцене холодное, голое пространство, облицованное белым кафелем. Вода, налитая в тазы и ванны, может охладить, но не очистить. Неслучайно женщины без конца стирают здесь белье (кап-кап — стекает вода), как будто стремятся отмыть грешный, падший, грязный мир. В этом помещении, похожем на виварий и морг одновременно, человек — лишь подопытная крыса. Руководит опытами сухая докторица с улыбкой гиены (острая работа Ярославы Ульяновой), перед ней пасует даже капитан (брутальный Александр Федосеев), которому ничто человеческое не чуждо. Остальные — маски, населяющие мир за ширмами. Там идет постоянная возня — пение, звуки соития, змеиное шипение сплетни, — и время от времени мир этот вырывается на простор, захватывая все пространство своим лихорадочным весельем. И вот уже Мария, такая живая и настоящая (Валерия Симакова), подчиняется ритму этого балагана. А усталый балаганщик с подведенными глазами (явная отсылка к «Кабаре» Боба Фосса) вновь заводит свою шарманку, чтобы продемонстрировать животную сущность человека. Нет утешения. Нет Бога. И единственное, что может сделать маленький Войцек при данном раскладе — попытаться спасти душу Марии, вырвать ее из этого скотского мира, не отдать. Он убивает ее тихо, почти торжественно. А потом забивается в цинковую ванну с водой, где ему уже не очиститься, не отмыться.

Сцена из спектакля «Войцек».
Фото — архив фестиваля.

«Чернобыльская молитва» Никитинского театра из Воронежа (о ней «ПТЖ» писал не раз; режиссер Дмитрий Егоров, художник Константин Соловьев) — как ожог. Почти физический, когда вдруг включаются все источники света разом. Они бьют тебе в лицо, слепят, заставляя прятаться от этого беспощадного излучения. И тогда ты можешь представить себе хотя бы крошечную часть того шока и ужаса, что испытали оказавшиеся в Чернобыле люди. А негромкие, почти спокойные голоса рассказчиков (особенно в прологе и эпилоге спектакля) приближают их к нам, делают собеседниками, с которыми ты вступаешь во внутренний диалог, иногда в спор, пытаясь представить: а ты бы что сделал на их месте? Каждый делает свой выбор, даже если кажется, что его нет.

Об огорчительном. Завершал фестивальную программу Пермский театр «У Моста» с «Мачехой Саманишвили» в обработке Бориса Рацера и Владимира Константинова (режиссер и художник Сергей Федотов). Билеты разлетелись, как горячие пирожки. Ничего не имею против зрительской радости, но в концепцию фестиваля «Рацер и Константинов» не вписались. В повести Клдиашвили тоже есть серьезная тема выбора, но здесь решается она быстро, легко и весело. Дело даже не в выбранном жанре, а в том, что спектакль как будто зависает между попыткой «по-настоящему» сыграть грузинские реалии и характеры (вай мэ!) и условностью «ненастоящей» лошади и «ненастоящих» музыкантов, которые вовсю притворяются настоящими, между гротескными танцами старух (просто Гойя!) и накатанностью как будто с горки катящегося спектакля, не дающего возможности актерам посмотреть партнеру в глаза, услышать друг друга. Наименее этому подвержены исполнители главных ролей Владимир Ильин и Регина Шнегирь, но у них нет возможности переломить общую тенденцию. Ну и, конечно, имитация грузинского акцента режет ухо после настоящей татарской, башкирской, коми-пермяцкой речи.

Каждый из театров ищет свой путь, и фестиваль дает возможность сверить часы и вовремя подвести стрелки. Фестиваль окончен. Уже можно сказать, что серьезный разговор о человеческом выборе (как и выборе театра) состоялся — на разных языках, разном материале, разными художественными средствами.

Источник